«Мы поняли, что на рынке много мусора, и создали проект, где только натуральные камни»

Романтики, которые колесят по всей стране в поисках полезных ископаемых. Так можно представить себе работу геолога, когда совсем не знаком с ней. Чем на самом деле занимаются геологи в Беларуси? Какие есть варианты развития? Об этом и многом другом мы спросили у основателей проекта «Mineralis», геологов по образованию, Антона Сороквашина и Ольги Кравец.

Расскажите, как вы пришли в профессию?

Ольга: «Мы оба геологи по образованию. Окончили географический факультет БГУ, специальность „Геология и разведка месторождений полезных ископаемых“. Почему я выбрала эту профессию? Я не хотела заниматься какими-либо гуманитарными науками и сдавать на инженерные специальности физику: для меня это сложно. А здесь техническая специальность и нужно знать географию».

Антон: «До вуза я усиленно занимался географией, участвовал в олимпиадах. Поэтому были варианты, куда поступать. Геология показалась мне более интересной и приближенной к науке — вот и пошёл в БГУ».

Сейчас вы делаете дизайнерские украшения. Как именно разделяются ваши обязанности?

Антон: «Я занимаюсь продажей камней, сайтом, соцсетями, договорами с поставщиками, бухгалтерией. Это всё касается сферы деятельности ИП. Оля консультирует и делает украшения. Если людям нужны определённые камни, я их ищу».

Ольга, а дизайнерские навыки у вас были или вы оканчивали курсы?

У меня были, скорее, технические навыки. С детства я увлекалась шитьём, делала себе одежду. Всегда нравилось что-то мастерить, перестраивать, конструировать, смотреть обучающие видео.

Когда у вас появилась идея создать такой проект?

Антон: «До этого на курсе втором я съездил на выставку камней в Москву и понял, что в Беларуси совсем не тот уровень. Также осознал, что заниматься в университете какой-то педагогической деятельностью и наукой вряд ли получится и нужно искать варианты. Так вот после той экскурсии я год помечтал, потом заработал денег, съездил к нашим знакомым-геологам в России. И тогда началось».

Была ли у вас другая перспектива? Если не своё дело, то пойти по распределению или найти работу где-то в Беларуси?

Антон: «По распределению я уже отработал, Оле осталось полгода. Я работал в институте геологии, делал полуфабрикаты для геологических препаратов. Мне привозили камень, я его оттачивал вручную до толщины 0,03 мм. Два года отработал, а затем полностью занялся своим бизнесом — „Mineralis“. В принципе, в Беларуси нет той сферы деятельности, которой я хочу заниматься, — оценки драгоценных камней. Это если только учиться в Москве: в Беларуси просто негде работать, нет таких ниш».

Оля: «Я поступила в магистратуру и после выпуска отрабатываю по распределению в „Mineralis“ как консультант-геолог».

Чем занимаются геологи в Беларуси?

Антон: «Есть две сферы. Первая — инженерная геология, связанная со строительством. Выезжает машина на местность, и геологи исследуют, какие под землёй лежат породы, рассчитывают нагрузку, делают выводы, можно ли строить объект. Женщины в основном занимаются отчётами, построением различных диаграмм, графиков.

Вторая — это поиск и разведка месторождений ископаемых. В основном, разведка и доразведка уже существующих мест. В этой сфере работают геологи Солигорска. На любом карьере есть геолог и маркшейдер (горный инженер), которые работают в связке".

В Беларуси геология не наука, а небольшая практическая сфера. И только малая прослойка людей (человек 20−30) занимается более-менее полуперспективной наукой и пытается из этого ещё что-то сделать.

А какая сфера геологии интересна именно вам?

Антон: «Это геммология — наука, которая занимается оценкой, определением драгоценных и полудрагоценных камней. И минералогия — то есть, сами минералы, их образование и разнообразие.

В Москве эти науки изучают в вузах, там большие геологические возможности. В реальности лучше поступать туда: образование по нашему профилю намного круче, современная научно-техническая база и командировки. В геологии там всегда есть куда расти".

Подскажете нашим абитуриентам, какими направлениями геологии лучше заниматься?

В ГГУ имени Франциска Скорины занимаются гидрогеологией — поиском воды и месторождений нефти. У выпускников Скориновского вуза больше вариантов устроиться в белорусские добывающие организации. Плюс есть возможность от предприятия «Белоруснефть» поступить по целевому в Российский университет нефти и газа и отработать 5 лет на предприятии. Этот вариант самый крутой для геолога. Плюс в БНТУ (как и в московских, питерских вузах) учат маркшейдеров — горных инженеров, которые занимаются непосредственно рассчётами. Из интересного — океанология, но это только в российских вузах.

Некоторые ребята находят работу в Минске или Слуцке (там, правда, 2−3 дня в неделю полная загруженность). Есть вариант устроиться в «Белгорхимпром» — организацию, которая занимается рассчётами для «Беларуськалия». Остальные идут в аспирантуру, часть — в научный институт или строительные фирмы. Но 60% ребят занимается чем-то другим, не связанным с геологией.

Какова цель и идея вашего проекта?

Изначально это было хобби. Было интересно в чём-то развиваться, расти. Потом, когда Оля начала делать украшения, мы поняли, что на рынке много всякого мусора, который выдают за камни. Мы стали изучать геммологию, часть минералогии по теме определения настоящих и ненастоящих камней. И поняли, что на рынке ещё больше мусора, чем мы думали. И после этого появилась идея создать проект, где будут только натуральные камни, где люди смогут не опасаться покупать то, что они хотят. И хобби выросло в небольшую систему по определению камней и образовательные мастер-классы.

То, что мы видим на витрине, это ваша основная коллекция?

Это основной ассортимент, товарный ряд. Есть двойники и запасы, минералы и горные породы. Минералы — определённые химические соединения, созданные природой. А горные породы состоят из минералов. Гранит у нас состоит из трёх основных минералов: шпат, кварц и слюда. Камень — это такое обобщающее название, которое удобно использовать людям.

Насколько в Беларуси развита культура ношения камней?

Ольга: «Массивные украшения, классические бусы больше любят женщины постарше. Это, наверное, влилось в их жизнь, когда была дикая мода на камни. Но сейчас началось увлечение ручной работой, появилось больше выставок и ярмарок хэнд-мэйдов, разнообразия. И камнями стали увлекаться даже те, кто помоложе».

Что чаще всего у вас заказывают?

Ольга: «Смотря кому что нужно. Конечно, женщины больше любят украшения. Потому что положил камень на полочку — и что с ним делать дальше? (смеётся). Приходят и коллекционеры, эзотерики».

Изначально мы геологи. Я читаю много книг, систематизирую информацию, выделяю всё важное. Людям нужен камень абсолютно для разных вещей. Моя задача — помочь им выбрать тот камень, который удовлетворит все запросы.

Камни — дорогое удовольствие для нашей страны?

Я бы не сказал, что это дорогое дело, потому что раз в месяц позволить себе покупку на 20−30 рублей, считаю, любой человек может. Иногда стоимость очень разная и зависит от конкретного минерала, его редкости, сохранности кристаллов, эстетики. Не всегда на первый взгляд неспециалист сможет понять, почему один образец стоит 5 рублей, а другой — 25. Но коллекционер всегда заметит разницу.

Откуда вы привозите свои экземпляры?

Антон: «Стран сорок, посчитать пока руки не доходят. Основные: Россия, Казахстан, США, Мексика, Бразилия, Уругвай, Перу. Это самые крупные центры развития минералогии в мире. У нас есть знакомые геологи, которые под заказ привозят камни из экспедиции. Мы приезжаем к моменту очистки образцов и каждый отбираем вручную. Чтобы все прошли через руки, были пересмотрены. Ведь нет ни одного поставщика, с которым у нас на 100% совпадали вкусы и мы могли доверить ему самому отобрать образцы».

Самим вам удавалось побывать в экспедиции?

Антон: «Да. Мы были на практике в Беларуси. Под Гродно мы добывали для личных коллекций белемниты — древние ископаемые. Студенческая экспедиция — это обычно выезд на 10−12 дней в лагерь, где занимаются разведкой по разным направлениям. И каждые 2−3 дня мы ходили в маршрут, где изучали обновления, зачищали стены оврагов и смотрели расположения слоёв, чтобы понять процессы, которые происходили на этой территории.

Там мы занимались геологией, а не добычей минералов. Местный рельеф образовался в период ледников, и мы выявляли их движение. На основе этих движений и других закономерностей можно было предполагать наличие месторождения ископаемых. Мы также рыли шуфры — ямы 2−3 метра глубиной, смотрели залегание определённых слоёв, составляли карту, где указывали наличие или отсутствие возможных месторождений. Описывали процессы, которые происходили непосредственно на местности".

Оля: «Это было несложно, мы не тащили все вещи на себе, как улитки домик. У нас был свой лагерь, мы выходили на карьер. Но, конечно, если ехать в дальние поездки, то нужна хорошая физическая подготовка, что больше не женское дело».

Какие экземпляры у вас здесь представлены и что из этого самое редкое, ваша гордость?

Антон: «Для меня было классно, что мы привезли натуральный цитрин. Наверное, 90% в мире — это подделки, даже в крупных интернет-магазинах их не найти. Очень тяжело определить натуральный камень. Но я могу это сделать и очень рад, что их привезли в Беларусь. У нас есть виноградный халцедон — маленький камушек, который открыли лишь 7 лет назад на острове Суматра (Индонезия). Мы первыми его показали в Беларуси широкой публике. И есть различные коллекционные минералы — прикольные редкости, которые сложно найти, а также определить степень их природности».

Ольга, а Вам с чем нравится работать?

Я люблю камушки, в которых есть что-то необычное, разнообразие по цветам: турмалин, флюорит, ванадинит. Но и возиться с ними больше приходится. Потому что из однотонных взял и сделал браслет, и к серёжкам легче пару тон в тон подобрать. Но если идут те же самые флюориты, то в разных бусинках могут быть разные оттенки, поэтому очень сложно найти им пару. Долго подбираешь по цвету, чтобы было гармонично. Но это тоже увлекательно.

Есть ли редкие камни, которые нельзя добывать, вывозить из страны?

У нас запрещены к продаже драгоценные камни — изумруд, сапфир, рубин, александрит и бриллианты. Есть определённые месторождения в мире, в которых добыча ведётся самыми минимальными объёмами. Например, чтобы выход камня на рынок был ограниченным и ему поддерживалась определённая ценность. Например, так делается в Доминиканской республике. Добывать его можно дешевле, но зачем? Создаётся искусственный дефицит, и камень продают дороже. Есть огромное количество минералов, которые встречаются только в одном месте мира. Кавансит добывается только в Индии.

Какую перспективу вы видите для своего проекта? Планируете ли выход на другие рынки?

Антон: «Определённый путь есть, но как он будет достигнут, я пока точно не знаю. Возможно, какими-то определёнными образовательными целями, лекциями для детей и взрослых».

Какой вы можете дать совет абитуриентам, которые только присматриваются к профессии геолога?

Антон: «Советую сразу поступать в Россию. Почему? В Беларуси нет интересной, толковой работы. Если раньше шли в геологию за романтикой, то сейчас её нет. В основном это работа в офисе, институте, где ты будешь заниматься данными. На отработке по распределению и первых два года зарплата — 400 BYN. Есть у нас организации, где можно зарабатывать: „Белоруснефть“, „Беларуськалий“, но туда сложно попасть и конкурс не каждый год бывает. Слабый по численности преподавательский состав: их мало, а количество информации, которую нужно усвоить, огромно».

Оля: «На геофаке учиться очень весело: есть практики, выезжаем на природу. Интересно узнать о земле и протекающих в ней процессах. Даже для расширения кругозора будет полезно. Я к тому, что время не будет зря потрачено, если не знаете, что делать и куда поступить».

***

Если материал был для тебя полезен, не забудь поставить «мне нравится» в наших соцсетях ВКонтакте, Instagram, Telegram, ASKfm и поделись постом с друзьями. А мы сделаем ещё больше материалов, которые пригодятся тебе для учёбы.

Перепечатка материалов с сайта adukar.by возможна только с письменного разрешения редакции. info@adukar.by